Переписать Историю Стыда

Translation of "Rewriting Shame's Story"

Перевод Ольги Кантрелл

В жизни нам всем приходится порой сильно страдать. Нас терзают искушения, сомнения, боль. Мы боремся с плохими привычками, пытаемся преодолеть зависимость. Мы создаем себе идолов из камня или плоти. Что нам делать, когда внутри нас идет война? Может стоит просто сдаться и покрыть себя стыдом, или же прорваться сквозь мрак и найти Иисуса, который нас ждет?

Я написала последующие строки уже давно, как раз когда со мной происходило что-то подобное. В них я много говорю об отрывке из Библии в Евангелии от Иоанна 8:1-11. Если вы его никогда не читали, или читали давно, прочитайте сейчас эту удивительную историю.

Я посвящаю эту статью Менди Краудер, моей советчице, подруге, сестре и попутчице.

Самое удивительное во всей этой истории моего восстановления, что я совершенно не представляла себе таких результатов. Скажу больше, мои чувства и мысли оказались полной противоположностью ожидаемого.

Я ведь вот как рисовала себе картину событий: когда я останусь совсем одна, тогда смогу «посмотреть в глаза» своим поступкам, смогу, наконец, «покаяться», т.е. превращусь в сгусток сожалений, пронизывающей боли, потерь, скорби, а превыше всего, почувствую весь СТЫД перед содеянным. Я думала, что в первый раз в моей жизни мой ум перестанет «оправдывать» мою зависимость, занавес откроется, я предстану перед миром во всей своей наготе, и все увидят, что я совершенно потерянный человек, что я полная неудачница. И вот тогда когда я стану сгустком грязи на полу, когда буду «самой собой», я, в конце концов, преодолею себя и покаюсь.

Мысленно фарисеи схватили меня за руку, оттащили от того, что я любила, бросили к ногам Иисуса и сказали, что поймали меня во грехе. Я стояла перед судьями, покрытая стыдом.

А потом наступила тишина, и весь мой мир перевернулся. Не полетело ни камней, ни слов. Он наклонился и стал писать что-то на прахе.

Этим прахом оказалась я. На мне Он стал переписывать мою историю.

За всю свою жизнь я не слышала такой истории, как ту, что Он писал. Я удивилась, что в ней было столько сострадания; не жалости, не оправдания, не осуждения, не обвинений, а чистой, настоящей доброты. Он понимал, что я из себя представляю, и что мне пришлось пережить. Он видел все совсем не так, так я. Среди фарисеев и тысячи обвинений один только Иисус подал голос за сострадание, и тоже самое произошло и со мной.

Меня поразило еще одно явление: когда я заглянула Ему через плечо и стала читать эту новую историю, когда впустила в свое сердце сострадание, когда перестала с ним бороться, а просто спряталась в его тени, ощущая объятия вечной любви, зная, что меня понимают, мои мысли приняли совсем другой оборот. Все обвинения, звучавшие в моем сознании, походили на тех фарисеев, которые уже приготовились забросать меня камнями и окончательно уничтожить. Но как только мой Спаситель, по Своему, пересказал мою историю, и я поверила Его словам, свершилось чудо.

Мучительные мысли, что без конца напоминали, что я самое омерзительное, самое низкое существо в мире, одна за другой, покинули меня. Одна за другой. А когда они ушли, я услышала, как на землю что-то стало мягко падать.

Стыд выронил свои камни и уполз в темноту.

Едва все камни упали на землю, Он, наконец, поднялся. На прахе я увидела написанную целиком историю, не однобокую и уродливую, а такую многогранную и прекрасную! Передо мной лежала классическая повесть, самая лучшая повесть: история добра и зла, героев и злодея (он только один, и не от этого мира), отваги и возмужания. В ней есть все: невзгоды, смех, любовь, неожиданные повороты судьбы и мучительная неизвестность, а порой и ужасающие прыжки в никуда. А герои – о, они такие живые, такие запутанные, такие по-человечески прекрасные, у каждого такая острая и глубокая жизнь, а как они сплетаются невидимыми нитями в одну картину со мной… только вечности под силу эти нити распутать. А сюжет, о, сюжет этой картины… взирать на него можно только безмолвно, затаив дыхание. Никому, кроме Иисуса, так не написать, и при том на прахе!

Только прочитав эту повесть и поняв, что она говорит обо мне, я с удивлением посмела на Него посмотреть. А Он посмотрел на меня. Он увидел меня. Такой поразительной любви, радости и доброты я еще ни в чьих глазах не видела. В них не было ни следа гнева, разочарования или осуждения. Ни одного следа.

«Никто не обвинил, тебя, женщина?» Слышали бы вы Его голос! Такой густой, теплый, располагающий и… кто бы поверил? Немного ироничный! А еще чуть самодовольный. Как будто Он приподнял брови, полу-улыбнулся и сказал: «Видишь? Я же тебе говорил». Он не удивился, а только ликовал. Он с самого начала знал, что все так и будет…

«Никто, господин». Я слышу, каким тоном произношу очевидный ответ, хотя, если копнуть поглубже, ответ не так уж и очевиден. Говоря «никто», я и имею в виду «никто». А особенно даже ни я сама.

«И Я не осуждаю тебя». Если сам Иисус меня не осуждает, неужели я могу осмелиться на такое? Неужели я подниму уроненные камни и брошу ими в себя? Ни за что! И никогда. Эта постыдная жизнь закончилась. Полностью закончилась.

«Иди и больше не греши». Он всегда упрекает грех, а иначе Он не был бы Иисусом. Но Он обращает внимание на грех только ПОСЛЕ ТОГО, КАК ИЗГОНИТ СТЫД. Ведь только тогда, когда она уже потеряла для меня свою привлекательность, я могу найти в себе силы оставить свою прежнюю жизнь. Греху не под силу тягаться с той историей, которую пишет Он.

Я исполню Его просьбу, я пойду… Я расскажу всему миру эту новую повесть. Конечно, по дороге мне встретится много фарисеев, в каких-то случаях мне даже захочется снова взять в руки камни стыда. Но если так случится, я вспомню ту историю, написанную на прахе, и те слова, что когда-то освободили меня. В этом кладезе сострадания и любви, которые Он вложил в меня, я найду мужество и, посмотрев в Его глаза, заставлю замолчать осуждающие голоса.

Моя история принадлежит тебе, Иисус. Пиши ее, как Тебе угодно. Ты, наверное, сошел с ума, раз решил создать шедевр из того праха, которым была моя жизнь, но я больше не буду Тебя останавливать.

Ты ведь до сих пор вдыхаешь жизнь в прах и говоришь, что это хорошо.